Святость всегда ходит рядом. Она сидит на соседнем кресле в маршрутке. Или стоит рядом в очереди в магазине. Или пьёт чай с тобой на кухне, сняв с натруженного плеча автомат и оставив в прихожей собравшие пыль ста дорог стоптанные резиновые сапоги.
Она скромна, проста, молчалива и совершенно лишена пафоса, а потому большинством людей совершенно не замечаема. И лишь случайный разговор способен, иной раз, приоткрыть эту завесу и показать, какая красота скрывается за, казалось бы, невзрачным фасадом.
Это как жеоды у геологов – снаружи обычный булыжник неровной формы, а случайно расколешь – и вот уже на солнце переливаются и искрятся кристаллы аметиста, агата или кварца.
Историю про один такой «аметист», привез из зоны СВО настоятель Свято-Владимирского прихода и Христорождественского собора г. Хабаровска протоиерей Олег Хуторской, который в январе-феврале 2024 года окормлял там военнослужащих Восточного военного округа:
«Как-то сидим мы с одним из военнослужащих вечером на кухне, чай пьем, беседуем. А он такой, как бы это сказать, ну, вот, самый обычный парень. Разве что рост у него богатырский – два с лишним метра.
И вот в какой-то момент разговора я вдруг решил поинтересоваться: «Стас, слушай, а у тебя были какие-то ранения?», и смотрю выжидательно. А он мне так спокойно, чуть пожав плечами, и говорит: «Да было как-то раз – танк нам блиндаж разобрал», и продолжает себе чай прихлебывать. Тут уж я не выдержал: «В смысле, как? Расскажи!».
– Да мы с напарником сидели как-то в блиндаже, – начинает боец свою историю. – И тут в него ударяет танк. А там три слоя брёвен, три настила, и он это всё – бах, с одного удара и сносит. Друга моего закопало, а меня самого слегка контузило и спину посекло. Я давай его выкапывать. Выдернул, а у него вся голова в крови. Слава Богу, хоть живой. Говорю ему: «Надо на дно ложиться!», а он мне, представляете, батюшка, отвечает: «Бежать нам скорее отсюда следует». Ну, я спорить не стал, подхватил его, и вперёд. И только мы сделали, шагов, наверное, десять-пятнадцать, как туда второй раз – бух, и от нашего укрытия кроме раскуроченной ямы ничего и не осталось. Танки, они такие – могут точь-в-точь, прямо в одну лунку положить сразу несколько снарядов. Артиллерия так не делает, гранатометы так не могут, а вот у танка есть такая возможность. Потом, – продолжает воин историю – товарища моего в госпитале подремонтировали, в голову пластину вставили. Память он сперва потерял, но сейчас уже почти полностью всё восстановилось.
И вот рассказывает он мне всё это, а я сижу и думаю, вот, кто передо мной сидит? Настоящий же святой человек! Святой, потому что он проявляет ту высшую любовь, о которой в Евангелии говорится. И делает это без всякой кичливости. Если бы я сам не стал Стаса расспрашивать, никогда бы и не узнал про это. Он и рассказ-то свой вёл по-простому, как будто, да что там говорить – зашли, борща поели, ну, в больничке немного полежали, дел-то – танк блиндаж разобрал, ну, контузило немножко. А я представляю себе, нет, даже не представляю, какая контузия после танка, и как ему спину посекло, и как в этом оглушенном полуослепшем состоянии он выкапывал и тащил на себе своего раненного товарища. Благо, росту Господь ему дал немалого. Конечно, тут и Божия помощь обязательно была. И успели отбежать – Господь жизнь сохранил. Но вот я его слушал, сидел и думал, что в этой простоте и заключается святость человека.
Ни ему самому, ни другим она как бы и не видна, как та самая жеода – ну что там, булыжник под ногами, а внутри красота, внутри – неприметно живёт Христос. Невидимая святость, что всегда ходит где-то рядом.
